- Я как-то раз возвращался с задания для Анбу...
Сакура подняла
голову от книги и взглянула на Какаши. Он сидел на пороге балкона,
облокотившись на косяк, и всматривался куда-то вдаль. Свет лампы,
стоящей рядом с ее любимым креслом, не достигал его фигуры, и она видела
лишь его темный силуэт на фоне синего вечернего неба.
- Обычно,
когда возвращаются домой, бегут во все лопатки, летят, как на крыльях,
ну ты знаешь… - он сделал в воздухе неопределенный жест рукой.
Сакура отложила книгу и села прямее, стараясь не упустить ни одного
слова. Иногда, очень редко, на него нападало это настроение –
рассказывать о своем прошлом. Она отметила, что с тех пор, как они стали
жить вместе, такие случаи участились, но девушка все еще почитала за
чудо каждый проблеск его туманного прошлого, которым Какаши желал с ней
поделиться.
- Но тогда, - продолжил джонин, - я еле шевелился. Это
было одиночное спецзадание. Непростое конечно, но и ничего особенного, я
таких уже сотни выполнил к тому времени. Все было как обычно, но мне,
почему-то, совсем не хотелось возвращаться. Умом я понимал, что задание
выполнено отменно, стыдиться мне нечего. И моим долгом было вернуться и
отрапортовать. А я не мог идти, не то что бежать. Встал посреди леса и
стоял.
Тут он замолчал, а Сакура боялась пошевелиться или
вздохнуть, чтобы не потревожить атмосферу воспоминаний, окутавшую её
возлюбленного.
- Долго стоял, - снова послышался голос Какаши, -
если бы за мной была погоня или слежка, то… В общем, я вел себя,
противореча всему, чему меня когда-либо учили. Может быть, даже
специально… Я тогда думал, что если вернусь, то не пройдет и пары дней,
как мне опять дадут задание. Я до этого даже не думал, что мне может не
нравиться то, что я делаю. Как-то в голову не приходило. Это все, что я
знал. Все, чем я жил. Пока не замер на месте на несколько часов. Я бы
там так и стоял... Но вдруг услышал шуршание прямо перед собой, а потом
из кустов вышла зайчиха с зайчатами. Она смотрела на меня, а я на нее. Я
до сих пор не понимаю, почему она подошла ко мне, ведь самки с
детенышами даже отцов не подпускают близко к выводку и ведут себя крайне
агрессивно. Тем более, от меня должно было кровью разить за километр. А
она смотрела на меня, так внимательно, будто совсем не боялась.
Наверное, сумасшедшая была зайчиха, - Сакура услышала усмешку в его
голосе, - и мне показалось, будто она показывает меня своим зайчатам.
Потом крикнула птица, и они убежали обратно в свои кусты. У меня такое
удивительное чувство появилось. До сих пор не знаю, как его описать.
Сакура тихонько встала, переступая через свернувшихся у ее ног псов,
подошла к джонину и села рядом. Какаши продолжил, будто не заметил ее
появления:
- Я вернулся в Коноху и подал в отставку из Анбу, - он
повернулся к девушке и улыбнулся, - Так что я вовсе не так крут, как ты
думаешь – я обязан своей жизнью зайчихе.
Сакура улыбнулась в ответ:
- Разве я когда-нибудь говорила, что ты крут? Вот зайчиха – другое
дело. Я теперь зауважала зайцев, - она обвила свою руку вокруг его и
сплела их пальцы, шутливо толкнув его плечом в ответ на обиженную
гримасу, которую он скорчил.
Через мгновение они оба погрузились в
молчание, без слов делясь друг с другом эмоциями, которые пробудились в
них после этого небольшого откровения. Сакура уткнулась носом в его
плечо, борясь со знакомым покалыванием в уголках глаз. Когда они только
начали встречаться, Какаши предупреждал ее, что ей будет тяжело с ним -
ей придется делить его радости и горести. А горестей у него было немало.
Но она не могла представить себе другой жизни. Она не могла быть собой,
не будучи частью его жизни – прошлого, настоящего и будущего, каким бы
коротким оно ни было. И это его воспоминание в который раз напомнило ей,
что все может в любой момент измениться. Все может пойти не так. Ни он,
ни она не вечны, и рисковать жизнями – их работа. Ее сердце болезненно
сжалось, и она еще ближе придвинулась к Какаши, стараясь почувствовать
как можно больше тепла, излучаемого его телом. С того дня, как Сакура
поняла, что любит его, она поклялась, что будет наслаждаться каждым
днем, проведенным с ним, каждой минутой его присутствия, ничего не
откладывая на завтра, ведь оно может попросту не наступить. И сейчас она
не могла выразить словами своей благодарности той сумасшедшей зайчихе.
Какаши, чувствуя, как Сакура вцепилась в его руку, попытался утешить
ее, поглаживая по голове. Иногда он думал, что недостоин таких чувств,
какие она к нему испытывала. Он не хотел ее расстраивать, но в то же
время его сердце согревалось от понимания, как сильно на нее
подействовал его рассказ. Это действительно был очень важный момент в
его жизни, и он был рад поделиться им с ней.
Какаши улыбнулся,
размышляя над тем, говорить ли ей еще одну маленькую деталь: то
удивительное чувство, которое возникло у него, когда невинное
беззащитное существо без страха рассматривало его покрытую кровью
фигуру, возвращалось всякий раз, когда Сакура смотрела в его глаза.
Удивительное чувство, которое он не мог описать словами.
Джонин усмехнулся и подумал, что пока оставит это при себе – Сакура четвертует его, если он назовет ее «беззащитной».
Какаши наклонился и поцеловал макушку розовых волос.
- Пойдем спать?
Сакура подняла на него зеленые глаза, которые казались еще больше
обычного и сверкали в темноте непролитыми слезами. Она улыбнулась и
кивнула.
Закрывая балконную дверь, Какаши подумал, что наверное, когда-нибудь он все-таки сможет найти подходящие слова.
|
![Меланхолия Харухи Судзумии [ТВ-2] / Suzumiya Haruhi no Yuuutsu](/_bd/2/47355850.jpg)
